«Большой чертеж»

В начале XVI в. московские землемеры приступили к составлению «чертежей» пограничных областей, в первую очередь западных. Появились карты: «Корельские и Лопские земли к Мурманскому морю», «Корельский рубеж», «Литовская и Псковская земли» и ряд других. Они давали представление обо всей западной границе Российского государства, но ни одна не дошла до наших дней. Их составление, по мнению советского историка I). Л. Рыбакова, охватывало период между 1503 и 1517 гг. Видимо, к этому времени относится и создание новой карты Московии. Наиболее достоверной датой он считает 1523 г. На этом чертеже появляются вся Десна, Оскол и Ловать. Волга, Западная Двина и Днепр уже не берут начало из одного озера: Волга и Западная Двина вытекают из маленьких озер, расположенных неподалеку одно от другого; Днепр начинается из-под Вязьмы — истоком его съемщики посчитали р. Вязьму; конфигурация р. Оки такая же, как на чертеже 1497 г.; р. Дон по-прежнему фантастична, правда, добавлены притоки Сосна и Чир. Чертеж Московии 1523 г., сохранившийся до наших дней, как доказал Б. А. Рыбаков, благодаря карте 1613 г. голландского картографа Хесселя Герритца, воспроизводил детальные географические знания русских о западных окраинах страны, приобретенные за четверть века.

С объединением русских земель вокруг Москвы развернулась работа по сбору материалов и составлению «чертежей» отдельных областей (Иван IV Грозный в 1552 г. «велел землю измерить и чертеж всему государству сделать»). И безвестные землемеры засняли внутренние районы по Волге, Оке, Каме, Северной Двине, Печоре и некоторым их притокам, а также часть зауральских степей (район Мугоджар) и земли к югу от низовьев Дона и в Прикаспии. Этот чертеж также не дошел до нас.

За 30—40 лет накопился обширный картографический и описательный материал, и между 1595 и 1600 гг. (вероятнее последняя дата) был составлен «Чертеж всему Московскому государству». Позднее эта утраченная работа—крупнейшая карта Руси XVI в. получила название «Большого чертежа». Это была дорожная карта, охватывающая территорию с севера на юг от Ледовитого океана до Черного моря, с запада на восток от Финского залива но меньшей мере до восточного склона Урала. Названий, относящихся к европейской части России (без сел), насчитывается около 1340, в том числе 880 рек, 400 городов и около 60 озер. Такая подробная карта использовалась в первую очередь, видимо, для целей управления. Впрочем, некоторые историки на первый план выдвигают дипломатическое значение карты, демонстрирующей величину и мощь Русского государства. После составления «Большой чертеж» часто находился «в деле» и сильно обветшал — «избился и развалился весь».

(Б. П. Полевой в 1976 г. пришел к выводу, что карты-гиганта, т. е. «Большого чертежа», не существовало: в распоряжении царских чиновников находился атлас, содержащий ряд чертежей рек и дорог. Мы придерживаемся традиционной версии о единой крупной карте Руси).

В XVII и. широкие картографические работы возобновились, видимо, не позднее 1()18 г. После московского пожара (май 1626 г.) начался кропотливый и тяжелый труд по восстановлению утраченных документов и обновлению старых. В 1627 г. в Разрядном приказе решено было перечертить и чудом сохранившийся «Большой чертеж», так как он совершен по обветшал («Впредь по нем урочищ смотреть не можно»), и составить его описание. Это задание возложили на Афанасия Мезенцева, уже проявившего себя при съемке небольших территорий. Ему дали также поручение: по старой разрядной «росписи», охватывавшей узкую полосу между левыми притоками Днепра и правыми Дона, от Москвы до Перекопа по трем южным стратегическим дорогам, составить другую карту «Большой чертеж полю» и описать ее.

Мезенцев выполнил все три задания. И новая копия «Старого чертежа», и «Большой чертеж полю» 1027 г. утрачены. До нас дошло, да и то в копиях («списках»), только описание («роспись») обеих карт, причем вторая считалась дополнением к «Старому чертежу». Это описание позже получило название «Книга Большому чертежу». «Книга» была составлена как официальный справочник, которым пользовались учреждении и люди разных чинов, находившихся на государственной службе во всех концах России. С XVIII в. ее рассматривают как свод географических сведений о Европейской России и части Западной Сибири конца XVI — начала XVII в.; при этом особенно высоко ценились гидрографические материалы, собранные в «Книге».

В историко-географической литературе «Книга Большому чертежу» играет исключительную роль. Она суммирует результаты работы тысяч русских землепроходцев, исследователей-землемеров и гидрографов па огромной территории Восточной Европы, Западной Сибири и Казахстана. Из однообразных, сначала кажущихся серыми и скучными страниц «Книги» выявляется гигантский труд безвестных топографов, которые с примитивными инструментами в руках прошли со съемкой сотни тысяч километров и собрали материал для картографического изображения территории в несколько миллионов квадратных километров. И материал этот поражает обилием географических сведений, в большинстве правильных и для того времени довольно точных.

Съемки в центре и на юге Восточной Европы

Результаты работы съемщиков Русской земли по изучению речной сети Восточной Европы лучше всего выявляются, если рассмотреть данные «Книги Большому чертежу» по крупным бассейнам. Длина рек в «Книге» иногда не указывается, но, как правило, ее легко подсчитать, суммируя приведенные там расстояния между приречными пунктами.

Бассейн Днепра во второй половине XVI в., когда проводились основные работы для составления «Большого чертежа», частью принадлежал объединенному Польско-Литовскому государству. Сведения о системе Днепра, видимо, получены в конце 50-х гг. от «черкасского старосты» (украинского феодала) князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого, когда он перешел на сторону Ивана IV и вместе с русскими войсками ходил против крымских татар. Однако Вишневецкий мог дать сравнительно верные материалы только о левобережье среднего и нижнего Днепра. Присоединив к ним русские данные о верхних левых притоках Днепра (из правых упомянута лишь одна Березина), съемщики определили длину 40 «упалых в Днепр рек», иногда со сравнительно небольшими для того времени погрешностями. Сам Днепр (2200 км) описан от верховьев до устья с точным указанием истока. Из главных рек правобережной Украины отмечен лишь Южный Буг.

Бассейн Дона, верхняя часть которого была присоединена к Русскому государству только в 50-х гг. XVI в., а большая часть оставалась фактически независимой, известен составителям «Чертежа» еще хуже, чем бассейн Днепра. Общая длина Дона (1870 км) занижена почти на одну четверть, а истоки указаны не точно, хотя они находятся в коренной русской области. От верховья до устья перечислено около 60 рек бассейна Дона. Часть сведений о правых его притоках получена от Д. И. Вишневецкого. Определения длины большинства речных сателлитов Дона совершенно не верны; упомянуты 40 притоков Северского Донца. Притоками нижнего Дона землемеры считали три реки Сал (Кара-, Сасык- и Джурак-Сал), причем длины их сильно преувеличены. Ниже по течению они описали еще одну «упалую» в Дон реку — Маныч с притоками Калаус и Егорлык. Истоки Маныча показаны близ западного берега Каспия, откуда Маныч тек якобы на запад и почти через 600 км впадал в Дон. Так зародилась легенда о крупной реке Маныч: она была развеяна экспедицией Бэра лишь в середине XIX в. Таким образом, бассейн Дона — более 400 тыс. кв. км — в целом был тогда одним из наименее изученных районов Восточной Европы.

Истоки Волги установлены очень точно. Общая ее длина (3531 км) не указана, но сумма расстояний между устьями всех притоков равна 2700 км. Из многочисленных притоков Волги отмечены 35. Из верхних обследованы Шексна, Молога с Чагодощей, Кострома, Ветлуга и Унжа. Два крупных притока средней Волги — Ока и Кама - описаны детально, особенно Ока с 46 притоками.
Яик охарактеризован хуже всех крупных рек: хотя истоки его показаны верно, но длина (2428 км) сильно занижена; отмечены 19 притоков, но их названия нельзя сопоставить с современными (кроме Ори и Илека), а длины не даны.

Несмотря на крупные пропуски и ошибки, «Книга» в целом отражает довольно высокий уровень географических знаний. По ее материалам можно определить главнейшие гидрографические узлы Восточной Европы. Узел Волги Западной Двины легко приурочивается к Валдайской возвышенности. Смоленско-Московская возвышенность выявляется как узел, с которого стекают реки системы Волги (Вазуза, Угра, Москва) и Днепр с Сожем и Десной; Средне-Русская возвышенность как узел верхней Оки, нескольких рек системы Днепра (Сейм, Псел, Ворскла) и системы Дона, в том числе Северский Донец, с Осколом и Сосна.

«Горы», отмеченные землемерами у устья Оскола и по Донцу, отождествляются с северными склонами Донецкого кряжа. В «Книге» отмечается горный характер правобережья Волги. Начиная от устья Оки, у Дятловых гор, и особенно четко от устья Свияги до Царицына (ныне Волгограда) составители «Чертежа» имели представление о правобережной Приволжской возвышенности. Удивляет, однако, что нет даже намека на Самарскую Луку, хотя упомянуты именно те горы (Девичьи), которые Волга огибает, образуя эту большую речную излучину. На «Большом чертеже» правильно показаны истоки ряда рек системы Волги и Дона (Суры, Сызрани и Иловли), текущих по Приволжской возвышенности. Южнее за Царицыном показана гора Улка длиной 230 верст, что совершенно точно. Положение Улки, в которой нетрудно узнать Ергени, но отношению к Азову и Астрахани установлено довольно правильно. К востоку от Ергеней впервые отмечена система Сарпинских озер.

Обширная низменность (Прикаспийская) между Ергенями и Нижней Волгой (на западе), междуречье Волги и Урала и далее к востоку, была неплохо известна составителям «Чертежа». На юге они нанесли на карту Куму, верно поместив истоки ее близ верховьев Кубани «из горы» (Кавказа). Правильно указан ровный характер местности в низовьях Кумы и близ Ергеней - Ногайская степь и Черные Земли наших карт. К востоку от Ахтубы отмечены Рын-пески длиной 300 верст. Съемщикам известны характерные гряды Прикаспийской низменности (бэровские бугры). Севернее Рын-песков они нанесли на «Чертеж», правда не совсем верно, реки Узени — Деревянная Узень и ее «россошь» длиной 450 км. Обе, по «Чертежу», впадают в озеро Камыш-Самар - первое упоминание о Камыш-Самарских озерах. Положение еще двух озер - Баскунчак и Индер - показано точно. В междуречье Волги и Урала па «Чертеже» были нанесены два больших озера. На наших картах их нет: первое, пожалуй, можно связать с понижением, часть которого занята озером Аралсор, второе - с Чижинскими и Дюранскими разливами (у 50° с. ш.).

Восточное Яика отмечены рр. Уил, Сагиз и «Гем-река» (Эмба). Истоки этих рек, а также Ори, Иргиза и Илека показаны правильно — гора Айрюк, что позволяет уверенно связать ее с Мугоджарами, служащими водоразделом бассейна Каспийского моря и р. Тургая. На «Чертеже» была нанесена лишь центральная, более высокая часть Айрюка длиной 135 км (общая протяженность Мугоджар 450 км).

Работы на Урале

Об Урале как о единой горной системе «Книга» не дает представления. Нет в ней указаний, что составители карты как-либо связывали северный «Камень» с южными Аралтовыми горами — Уралтау, по которым позднее все эти хребты получили название Урала. Напротив, они, несомненно, не считали Средний Урал непрерывной цепью и называли «Камнем» только отдельные его участки, например в верховьях Чусовой и Туры. Южный Урал съемщики обследовали очень схематично: совсем не намечен весь западный склон, плохо представлены правые притоки Яика. Чуть лучше, видимо, они показали восточный склон, но и здесь трудно отождествить какие-либо географические объекты с реальными до устья Ори, левого притока Яика. Составители точно определили, что здесь находится «конец Аралтовой горы». С натяжкой можно предположить, что юго-восточный склон Урала съемщики проследили на 350 км от Ори на север до устья какой-то реки, которая слева «пала в Яик». Истоки самого Яика нанесены правильно близ р. Белой, но не отмечено, сколько верст их разделяет.

Составители «Чертежа», вероятно, знали лишь несколько участков Среднего Урала. Они верно показали, что истоки р. Уфы находятся на его восточном склоне, т. е. в Сибири, они проследили реки восточного склона (системы Иртыша) Сосьву и Лозьву, составляющие Тавду. Но в целом Средний Урал очень слабо выражен на «Чертеже». Работая в полосе, где горы сильно сглажены, съемщики часто просто не замечали их, и составители «Большого чертежа» нигде не отметили среднего звена, связывающего северный участок громадного водораздела с южным; только далее к северу они уже постоянно называют горы «Камнем». Иными словами, в «Книге» есть Южный и Северный Урал - Аралтовы горы и «Камень», но нет Среднего Урала.

На Северном Урале съемщики правильно установили, что истоки Битеры сближаются с Лозьвой и Печорой, далее к северу они засняли истоки Щугора и Усы, притоков Печоры, стекающих с западного склона. Названия рек восточного склона часто искажены, иногда до неузнаваемости. Все же несомненно, что составители знали Северную Сосьву и ее нижний крупный приток Хулга-Ляпин и точно отмечали расстояние по хребту между их верховьями. Близ истоков Северной Сосьвы берет начало, по «Книге», еще один приток нижней Оби, скорее всего Сыня, а севернее в Обь впадает текущая «из гор» Собь. Составители «Чертежа» не отделяли Северного Урала от Полярного, но они ясно понимали, что в целом "Камень" является водоразделом сибирских и европейских рек. Землемеры проследили, правда со значительными перерывами и ошибками, большую часть - 1400 км из 2000 км — огромной меридиональной горной системы, которую только в XVIII в. стали называть общим именем — Уральскими горами.

Работы на Русском Севере

Составители «Большого чертежа» хорошо для того периода положили на карту устья полусотни рек, несущих свои воды в Белое море, и сорока в - Баренцево. В их числе все значительные реки от Кары до Онеги. Печора (1809 км) описана от истоков «из Камени» до впадения в море, но укорочена почти наполовину, засняты девять ее притоков, в том числе Мылва, Щутор, Уса, Ижма, Пижма и Цильма. Далее к западу на «Чертеже» положены Индига н Пеша, а между ними отмечена возвышенность, названная Большим Камнем и прослеженная почти на 250 км, это, несомненно, Косминский Камень (длина его 300 км), одна из основных гряд Тиманского кряжа. Система Северной Двины охарактеризована сравнительно верно. Длина ее и р. Сухоны, одной из составляющих, установлена почти точно. Правда, другая составляющая — р. Юг, а также р. Вычегда сильно укорочены. Полнее и правильнее сведения о системе р. Онеги с озерами Воже и Лача.

Описание Онежского озера не позволяет судить о его картографическом изображении: не приведена ширина, а отмеченная длина ("100 верст") свидетельствует, что не были обследованы заливы. Указаны семь притоков Онежского озера. Зато четко дана система связанного с ним «островистого» Водлозера. Гораздо правильнее определены очертания Ладожского озера, соединяющегося с Онежским р. Свирью, кроме нее отмечены шесть притоков Ладоги, в том числе р. Волхов. Но размеры озера Ильмень не указаны. Из питающих его рек Ловать, Шелонь и Полиста сильно укорочены, а Мста лишь упомянута. Съемщики довольно верно охарактеризовали Чудское озеро, его связь с Псковским и его исток — короткую Нарву. По из рек его бассейна они отметили лишь Великую. Нанесен на «Чертеж» и Финский залив, озеро Котлино с о-вами Котлин и Березовый и р. Луга. Но даже близлежащие к Ладоге озера Карельского перешейка даны очень схематично, вероятно по расспросам, отчетливо выступает лишь Выгозеро.

В изучении рельефа Северо-Запада сделан большой шаг вперед: «От озера Выга гора прямо к западу, а вдоль той горы 600 верст до Ковдозера». Это ясное указание на тясячекилометровую возвышенность Манселькя, которая до 68° с. ш. простирается в меридиональном направлении, а затем поворачивает на запад и кончается в Северной Финляндии.

Все берега Кольского п-ова обследованы составителями «Чертежа». Они отметили там 35 рек, но описали немногие, а в остальных случаях указали лишь их устья. Съемщики проследили, с незначительной ошибкой, всю р. Варгузу, впадающую в Кандалакшскую губу, и с меньшим успехом — Колу и Тулому без Ноты, верно отметив, впрочем, что обе реки берут начало из озер (Колозеро и Нотозеро). Правильно засняли они озеро Имандра и вытекающую из него р. Ниву; на берегу Имандры отмечены «горы Будринские » - безусловно, это Хибины.

Участки Кольского побережья были изучены с различной степенью точности. Мурманский берег (около 400 км) удлинен почти на 40%, но показаны и малые острова (Олений, Семь Островов, Нокуев). Терский берег (275 км) заснят точно, а Кандалакшский (250 км) с небольшим преувеличением. Верно определена длина Поморского и Онежского берегов, а Летнего и Зимнего — с небольшой ошибкой. В общем правильно нанесены на карту «Заворотье Соловецкого моря», т. е. Кандалакшская губа, Онежская губа с Со-ловецким островом, Онежский п-ов с Унской губой и Двинская губа. Гораздо хуже дано южное побережье Мезенской губы. Длина береговой линии п-ва Канин, прослеженной от устья Мезени до р. Вижас, впадающей в Чешскую губу, по «Книге» составляет около 700 км, что очень близко к действительности. На севере полуострова описан Шамагодский (Канинский) Камень. Побережье Баренцева моря восточное устья Индиги обследовано менее детально: нет Большой Печорской губы, хотя нанесены малые губы к западу и востоку от нее Колокольцева и Болванская; нет и Хайпудырской губы: отсутствует Югорский п-ов. Из островов Баренцева моря на «Чертеже» были нанесены Колгуев и Вайгач.

Съемки Западной Сибири и Казахстана

На севере Западной Сибири, у побережья Карского моря, землемеры довольно верно положили на карту южный берег Байдарацкой губы, отметив устья рр. Кары и Кпязьковой (Байдараты). Они засняли, правда с большим искажением, весь п-ов Ямал, но приняли его за остров: «А по левому берегу пошел меж Оби реки и Нярымского [т. е. западного] берега остров». Длина обследованной ими части р. Оби составила 2100 верст до устья правого притока Пайдугиной (у 59° с. ш.). Эта цифра кажется ошибочной лишь в первом приближении. Съемщики сравнительно правильно закартировали нижнее и среднее течение великой реки, указав положения устьев ряда ее притоков и нескольких населенных пунктов, но ошибочно посчитали Обскую губу продолжением Оби. Итак, если к длине заснятой части Оби прибавить протяженность губы, получится совпадение с данными, приведенными в «Книге». В этом случае неясная фраза об острове между Обью и Нярымским берегом обретает смысл: п-ов Ямал во многих местах почти полностью отделяется от «матерой» земли системами коротких рек.

Из притоков Оби, кроме уже упоминавшихся Щучьей, Соби, Сыни и Северной Сосьвы, на карту были положены впадающие слева Иртыш и Большой Юган, неправильно названный Васюганом, и справа - Сургут (Аган) и Нарым (Пайдугина), выше по течению съемка не производилась. Иртыш, крупнейший приток Оби, заспят лишь до устья р. Ишим, т. е. на протяжении 600 км. Тобол охарактеризован довольно подробно, но со значительными неточностями: истоки его, как и Ишима, явно по расспросам, помещены недалеко друг от друга «в горах»: отмечены его притоки Тавда и Тура с Ницей и Пышмой.
Восточное Обской губы землемеры обследовали и нанесли на карту рр. Пур и Таз, но неверно посчитали Тазовскую губу, куда впадают эти реки, продолжением течения р. Газ и, следовательно, р. Пур - ее притоком. Длина обеих рек определена со значительной ошибкой. Итак, Западная Сибирь была слабо изучена съемщиками: «незамеченными» остались Сибирские Увалы, пропущено несколько крупных притоков в нижней и средней Оби.

В результате съемочных работ и опросов картографическое изображение получил ряд крупных географических объектов Казахстана. Относительно правильно представлена система реки Саук (Тургай) с притоками Улькояк и Иргиз, по «Книге», правда, не доходящий до Тургая, а впадающий в небольшое озеро. Аральское море, фигурирующее под «псевдонимом» Синее, положено на карту по расспросам. Расстояние же между Каспием и Аралом установлено верно, очевидно, на основе полевых исследований; правильна характеристика северного побережья Аральского моря - песков Большие Барсуки, Баршакум и Приаральских Каракумов; точно и указание, что с востока в него впадает река Сыр, т. е. Сырдарья, течение которой было прослежено более чем на 500 км: это подтверждается сообщением о Карачатовой горе - хребте Каратау, протягивающемся на 250 верст (длина хребта по современным данным 420 км). Землемеры засняли р. Сарса (Сарысу, 671 км), верно показали, что она впадает в озеро (Ащиколь), «не дошед до Сыра-реки», но ошибочно посчитали истоком Сарысу ее приток Кендерлик (Кенгир), текущий на юг «из Улутовой горы двумя притоки». Несомненно, речь идет о массиве Улутау (вершина 1133 м), юго-западной части Казахского мелкосопочника. Эти горы, по сведениям съемщиков, представляют собой гидрографический узел, с которого, кроме Кенгира, стекает несколько рек.

Южнее хребта Каратау материалы для составления карты были собраны по расспросам. Возможно, кое-какие данные сообщили русские купцы, хорошо знакомые с торговым путем из Сибири в Среднюю Азию.

Первые польские землемеры

В середине XVI в. в Польше начались крупные топографические работы. И хотя польские землемеры, как и другие, в XVI в. пользовались весьма примитивными инструментами, они сделали очень много по изучению гидрографической сети своей страны. Они впервые положили на карту всю Одру, правда, преуменьшив ее длину почти на треть. Исток реки показан довольно точно - к западу от гор Татра, вытянутых в широтном направлении на 150 км Из трех левых притоков Одры заснята, очень схематично, лишь Ныса-Клодзка. С преуменьшением на одну треть нанесены на карту три правых притока Одры, в том числе Варта с Просной. Несколько точнее засняты реки Вислинского бассейна. Сама Висла, главная водная артерия страны, укорочена на 20%; истоки ее показаны сравнительно верно - в горах Татра, восточное Одры. Западный Буг с Наревом и Пилица нанесены довольно точно. Истоки Пилицы и Варты показаны близко друг от друга первый намек на Малопольскую возвышенность. Другие притоки Вислы — Дунаец, Вепш и Брда — укорочены на 10-20%, а Сан — примерно на 40%. Далее на восток, до Днепра, сносно была выполнена только съемка Припяти. Топографы засняли также Балтийское побережье от Одры до Немана, причем впервые нанесли на карту, конечно весьма схематично, Гданьскую бухту (устье Вислы) и Куршский залив. По материалам съемщиков Вацлав Гродецкий в 1558 г. составил гидрографическую карту Польско-Литовского государства. Но восточная часть ее, не опирающаяся на съемки, совершенно не удовлетворительна.

После присоединения к Речи Посполитой большей части Ливонии - Южной Эстонии, Северной и Центральной Латвии (до Западной Двины) поляк Мацей Струбич получил от короля в дар имение в Ливонии. Переехав туда, он, главным образом по собственным материалам, составил карту края (опубликована в 1589 г.). На ней дано, правда грубое, изображение Чудского озера и его стока в Финский залив, р. Нарвы. Точно нанесено на карту озеро Выртсъярв, имеющее сток в Чудское озеро. Рижский залив с «запирающими его крупными островами Моонзундского архипелага — Хийумаа и Сааремаа нанесен хотя и грубо, но все же реалистично.

В конце 80-х гг. XVI в. на востоке Речи Посполитой под руководством князя Николая Христофора Радзивилла Сиротки, при его личном участии и на его средства проводились топографические и гидрографические работы от Вислы до Днепра. Днепр был снят от истоков (правильно определенных) до устья; с ошибкой в одну треть длины положены на карту его притоки - Друть, Березина со Свислочью, Припять с притоками Птичь, Стырь и Горынь с притоком Случь, а также Тетерев и Рось. В бассейне Припяти показаны огромные болота — Полесье. С такой же неточностью землемеры Радзивилла засняли Неман с Вилией и Щарой. Несколько лучше (с ошибкой на 20%) была нанесена на карту Западная Двина, но из двух ее левых притоков только меньший - Дисна.

В 1611 г. Радзивилл умер, а в 1613 г. его карта вышла в свет. По точности она превосходила не только прежние, но и ряд более поздних карт.

Боплан на Украине

Французский инженер Гийом Левассер де Боплан, состоя в 1630— 1648 гг. на польской службе, строил крепости на южной и юго-восточной границах Речи Посполитой. Выбирая места и проектируя, Боплан исколесил части бассейнов Днепра, Южного Буга и Днестра и, основываясь на своих довольно точных измерениях, в 1632— 1639 гг. заснял обширную территорию, «имея возможность работать только случайно». Во Франции он опубликовал в 1650 г. небольшую работу «Описание Украины», в которой правдиво и доброжелательно рассказал о малоизвестной на Западе стране, — ценный источник для изучения истории и этнографии Украины. Однако для истории исследования Восточной Европы гораздо интереснее другой его труд, изданный в Гданьске в том же, 1650 г.,— семь тщательно выполненных карт отдельных украинских воеводств и генеральная карта. Они охватывают пространство приблизительно от 45° до 51° 30' с. ш. между 24 и 36° в. д., т. е. почти 0,5 млн. кв. км. Во время деловых поездок Боплан заснял Днепр от 51 ° 30' с. ш. до устья на протяжении около 1100 км. На правобережной Украине он проследил ряд рек Днепровской системы - Уж, Тетерев, Ирпень, Рось, Тясмин со многими их притоками, причем их длины определил почти верно. Он также довольно точно нанес на карту весь Южный Буг и менее точно его крупнейшие левые притоки - Синюху и Ингул. Боплан закартировал все значительные изгибы среднего и нижнего Днестра и многие притоки, в том числе Гнилую Липу, Золотую Липу, Серет и Збруч, но верхнее течение Днестра длиной примерно 150 км осталось вне его поля зрения. Общая длина заснятых им участков Днестра преуменьшена почти на одну треть, и все-таки они показаны лучше, чем прежде.

В общем по правобережной Украине он составил первые достоверные и подробные карты.

Сведения Меховского и Герберштейна о Московии
 

У двух королей - Сигизмунда I польского и Владислава II Ягеллона чешско-венгерского — в должности придворного астролога и врача состоял священник Матвей (Мацей) Меховский. В 1517 г. он опубликовал небольшой «Трактат о двух Сарматиях», выдержавший ряд издании. В нем дано описание территории от Вислы до Кубани и Терека и от Ледовитого океана до Каспийского, Черного и Азовского морей, т. е. Литвы, Московии и Татарии. Новые черты внесены Меховским в географию Литвы, в том числе описание р. Вилии, правого притока Немана. Сам Мацей по Руси не путешествовал. Все сведения он получил, видимо, от поляков и иностранцев, бывших в Московии и Литве, от русских приезжих, эмигрантов или пленных. Много места в трактате уделено правдивому описанию народов, населявших или населяющих поныне Россию.

Крупным вкладом в зарубежную географию было сообщение Меховского, несомненно заимствованное у русских, о верховьях Западной Двины, Волги и Днепра: «...источники этих трех рек находятся близко друг от друга и лежат на лесистой и болотистой равнине... Гор Гиперборейских и Рифейских, откуда будто бы вытекают названные реки, нет ни в Московии, ни в других северных странах». Рушилось классическое представление о рельефе Восточной Европы. Но Меховский не отрицал полностью наличия там гор, а «отодвинул» их на севере запад (в Корелу) и на северо-восток: «Югра самая северная страна и вовсе не имеет ни высочайших и недоступных гор, как Альпы... ни таких, как Сарматские горы [ Карпаты]. В Югре, впрочем, есть горы, покрытые густым лесом, но это пологие и легко доступные горы средней высоты, скалистые и утесистые [Северный Урал?], как и везде по всему северному краю земли у Северного океана». Меховский «впервые открыл Россию и пограничные с ней татарские страны остальной Европе». (Е. Замысловский). До публикации работы Герберштейпа «Трактат» Меховского служил основным источником знаний о Московии; он был первым трудом, специально посвященным характеристике стран и народов Восточной Европы.

Немец Сигизмуид Герберштейи (Зигмунд Херберштейн), уроженец Словении, тогда принадлежавшей Австрии, за 40 лет своей дипломатической деятельности на королевской и императорской германской службе исколесил большую часть Европы. На Руси он побывал дважды в 1516 и 1525-1527 гг. - и тогда делал выписки из русских летописей и других письменных памятников и много беседовал с вельможами, чиновниками и простыми людьми: ему, родившемуся в славянской стране, легко было выучиться русскому языку. Он расспрашивал о городах и расстояниях между ними, о горах, реках и озерах Московии, об ее лесах, пастбищах и пашнях. Среди его информаторов были Семен Курбский, Дмитрий Герасимов, Григории Истома.

Обстоятельный, стремившийся быть точным, Герберштейн не довольствовался случайными сообщениями, а старался «опираться на согласные свидетельства многих лиц». Собранный материал он дополнил теми западноевропейскими описаниями Московии, которые он считал правдивыми, и создал «Записки о московитских делах» (1549 г.).

Русь представлялась Герберштейну «страной низменностей, великой равниной, однообразие которой только... в немногих местах прерывается незначительными возвышенностями. Северная и северо-западная части ее покрыты огромными сплошными лесами, а юго-восточная, начинающаяся к югу от Тулы, расстилается гладкой степью, но не пустынной, а щедро наделенной всякими произведениями природы». Кроме Карпатских и Кавказских гор, а также морей, естественной границей Московии, по Герберштейну, служит Земной Пояс - Северный Урал, где берут начало семь рек, в том числе Печора и ее притоки Уса и Щутор.

Сведения Герберштейна о Руси, вообще говоря, более подробны и достоверны, чем у Меховского: особенно о положении Северного Урала (но не о его высоте), реках, стекающих с него, путях к нему и через него, народах, там обитающих. Однако его известия о возвышенностях в центре Руси, казавшиеся ему, уроженцу альпийской области, «незначительными», случайны, очень скупы и не дают никакого представления о рельефе Русской равнины. Гораздо лучше его характеристика вод Московии. Так, в «Записках» приведено 29 названий северных русских рек до этого в западной литературе упоминается лишь три реки. Герберштейн собрал также скудные сведения о трех крупных озерах Восточной Европы: Чудском, Ладожском и Ильмене, чрезмерно преувеличив их размеры. Он довольно верно охарактеризовал главные притоки озера Ильмень — Мсту, Ловать и Шелонь — и его сток р. Волхов. А всего он упоминает об 11 озерах и 36 реках Балтийского бассейна. Он подтвердил, что три европейские реки берут начало не с гор, а «из болот» в центре страны, перечислил много притоков Днепра и Волги, дал первое в литературе обстоятельное описание Москвы-реки и условий судоходства на ней; из рек, впадающих в Каспий, упомянул также Яик.

Из «Записок» Герберштейна Западная Европа узнала «об удивительной водной сети Руси, о тесной связи ее речных систем, о водных путях, соединявших четыре моря великой восточной равнины...» (Е. Замысловский). Фактически Герберштейн точно, умело и внимательно использовал русские источники, как письменные, так и устные.

Его «Записки» сохранили, конечно, далеко не в полном объеме, гидрографические знания русских, собранные ими к середине XVI в. К «Запискам» Герберштейн приложил карту Московии. Нельзя согласиться с Е. Замысловским, считавшим, что Герберштейн составил ее, имея перед глазами русский «Чертеж» страны, не дошедший до нас. Уж слишком резко она отличается от «Большого чертежа» (правда, «Записки» появились по меньшей мере на полвека раньше), по которому была составлена «Книга Большому чертежу». Да и не могли русские так неверно изобразить центральную часть своего отечества. Скорее всего карта Герберштейна не имеет русских предшественниц, а является попыткой отразить представления самого автора.