Основание в Сибири первых русских городов

После возвращения И. Глухова в Москву, в начале 1586 г., в Сибирь были посланы 300 человек под командой воеводы Василия Сукина, при «письменном голове» Даниле Чулкове. Действовали они очень осторожно, не пошли прямо на Иртыш, а решили предварительно укрепиться на водных путях, ведущих к Иртышу. На высоком, правом берегу нижней Туры 29 июня 1586 г. В. Сукин заложил город, позднее получивший татарское название Тюмень. Это старейший из существующих сибирских городов. Местные татары жили оседло, занимаясь скотоводством и земледелием, следовательно, были связаны с землей. Они покорились без сопротивления и стали платить ясак. В Тюмени русские собрали свежие сведения о сибирских делах. Оказалось, что Сеид-Ахмат получил сильное подкрепление от казахов и к нему, кроме того, присоединился беспокойный Карачи, который заманил к себе и убил Ивана Кольцо с его казаками. В. Сукин отписал об этом в Москву и просил помощи. В 1587 г. в Тюмень пришли еще 500 служилых людей. Д. Чулков сплыл с ними но Туре и Тоболу до его устья, поставил г. Тобольск, небольшое деревянное укрепление и несколько построек для служилых людей па низком месте, которое часто затоплялось в половодье. Таким образом, недалеко от Кашлыка, в 35-40 км ниже по Иртышу, в центре владений Сеид-Ахмата, возник укрепленный русский городок. Д. Чулков притворился, будто хочет наладить хорошие отношения с прииртышскими татарами и с самим Сеид-Ахматом. А тот не принимал никаких мер, чтобы вытеснить русских из городка.

В 1588 г. Сеид Ахмат с казахским султаном и с бывшим кучумовским Карачи охотился па берегу Иртыша, близ Тобольска. С ними было около 500 татар. Д. Чулков пригласил Сеид-Ахмата и его спутников к себе па пир и для мирных переговоров, при условии, что с ними в городок войдут только 100 человек. Во время пира Д. Чулков стал обвинять гостей в злых замыслах против русских и предложил, чтобы рассеять подозрение, выпить по доброй чаше «зелена вина». Гости, как мусульмане, отказались. Тогда их связали, а охрану перебили. Татары, оставшиеся за стенами острога, разбежались. Вскоре Кашлык опустел, и русские стали полными хозяевами на Иртыше от Тобола до Вагая. Летом 1590 г. Кучум совершил набег на свои прежние сибирские владения. В районе Тобольска он разграбил ряд селений, а выше по Иртышу, между Вагаем и Ишимом, перебил много татар, согласившихся платить русским ясак. Этим Кучум настроил против себя местное население. Когда в следующем, 1591 г. тобольский воевода князь Владимир Васильевич Кольцов-Масальский организовал поход против Кучума, он без опаски включил в свой отряд большое количество тобольских татар, настиг хана у Ишима и разбил его наголову. Кучум, однако, спасся и с уцелевшими людьми ушел в Барабинскую степь. Таким образом, уже через шесть лет после гибели Ермака русские восстановили его завоевания но Иртышу. В течение трех следующих лет они раздвинули присоединенную область до р. Тары, в устье которой в 1594 г. был построен г. Тара.

Походы вверх но Иртышу и полный разгром К у чум а

Какое значение царское правительство придавало этому району, видно из наказа воеводе князю Андрею Васильевичу Елецкому, поставленному во главе Тарской экспедиции: «Идти города ставить вверх Иртыша, на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльнее, чтобы пашню завести, и Кучума-царя истеснить...» А. Елецкой получил больше 1500 человек. Для решительного наступления против Кучума в его рать входили, кроме русских — стрельцов и казаков, пленная «литва», поволжские татары и башкиры, 500 покоренных сибирских татар, из них 300 под татарской же командой, вероятно, благодаря удаче В. Кольцова-Масальского. Зимой 1594/95 г., закончив постройку г. Тары, А. Елецкой трижды посылал на юго-восток смешанные русско-татарские отряды на поиски Кучума.

Первый поход под командой Григория Ясыря был сравнительно недальней разведкой вверх по Иртышу: с отрядом в 90 человек он дошел примерно до 56° с. ш. и собрал сведения о р. Оми, выше устья которой, в "Черном городке", на левом берегу Иртыша, стоял Кучум. Второй поход выполнил отряд в 276 человек под командой «письменного головы» Бориса Доможирова. Он поднялся по Иртышу до «Черного городка», захватил его и обратил в бегство отряд Кучума, не потеряв ни одного человека. Ранней весной 1596 г. Б. Доможнров возглавил крупный по сибирским масштабам — отряд в 483 человека. Во время этого третьего, так называемого Барабинского, похода на лыжах он покорил бассейны Тары и Оми, побывал в ее верховьях и дошел до Барабинской степи, но из-за оттепели повернул обратно, вновь не понеся потерь.
Каждый раз, когда Кучум встречался с русским отрядом, он терял десятки, а иногда и сотни ратных людей и уходил все дальше на юго-восток или юг.

Преследуя его, русские разоряли и жгли городки. Но хан не сдавался, не просил царской милости, не вступал в мирные переговоры. Набеги Кучума на район г. Тары не были ни часты, ни опасны. Но царское правительство боялось этого неуловимого и упорного врага, преувеличивало его силы и возможности и наказывало тарским воеводам «извести» его. Старый Кучум не покорялся русским, но среди его ближних рос разлад. Добровольно явилась в Тару мать пленного царевича Махмет-Кула. Уходили от Кучума и некоторые князья с родичами. За четыре года в Таре сменилось четверо воевод, и каждый писал в Москву тревожные письма о Кучуме, и у каждого Москва запрашивала, «где ныне Кучум-царь кочует и что его умышленье, и с наган [ногайцами] у него ссылка [связь] есть ли».

Наконец 9 мая 1598 г. тарский воевода — вероятно, Андрей Воейков — выступил против хана с отрядом в 1000 человек. 20 августа русские настигли Кучума на верхней Оби, немного выше устья Берди, более чем в 500 км к юго-востоку от Тары. В бою пало свыше 170 татар, 100 утонуло в Оби и 50 пленных повешено. Пощадили только знатных пленников: семь царевичей, из них пять сыновей Кучума, восемь жен Кучума и 13 царевен.
Победители не знали о судьбе самого Кучума и отписали в Москву: «А про Кучума... языки многие сказывают, что... в судне утек за Обь-реку». Полагают, что вернее было второе сообщение: старый, оглохший и ослепший Кучум с небольшим числом слуг бежал к калмыкам, кочевавшим тогда на озере Зайсан, бродил затем некоторое время в степях. Точно неизвестно, когда и где он погиб. Более достоверно сообщение, приписываемое одному из сыновей Кучума, будто «бухарцы отца... заманив в калмаки [к калмыкам], обманом убили». Так или иначе, но к концу XVI в. русские вытеснили из пределов Западной Сибири единственного врага, который в течение многих лет оказывал им организованное сопротивление и собирал против них сколько-нибудь значительные силы. И в борьбе с Кучумом русские продвинулись далеко вверх по Иртышу и ознакомились с обширными пространствами Южной Сибири.

Русские в низовьях Оби и поход в Мангазею

К концу XVI в. русские подчинили бассейн нижнего Иртыша, заселенный татарами и хантами, и большую часть бассейна нижней Оби. В 1593 г. на левом берегу Северной Сосьвы (у 64° с. щ.) они построили Березовский острог. Весь ее бассейн был заселен вогулами (устаревшее название народа манси). Уже зимой 1594 г. из Березова отряд «письменного головы» Ивана Змеева совершил поход против вогулов, живших южнее, на р. Конде. Поводом была война между кондинскими вогулами и кодскими остяками, возглавляемыми князем Игичеем Алачевым (сыном Алачи), союзником русских. Поэтому он и его остяки принимали участие в походе, в расчете на добычу. У Березова кончалось массовое расселение вогулов. Выше и ниже нового города на Оби жили остяки, иногда вперемежку с вогулами. Много было остяков и на Казыме, впадающем в Обь с восточной стороны, против устья Северной Сосьвы. А в устье Оби кочевали ненцы (самоядь). Именно в стране ненцев находилась Мангазея, «обетованная земля» для всех русских промышленников и царских сборщиков ясака. На западных подступах к Мангазее, у полярного круга, в том же, 1593 г. был основан г. Обдорск, теперь Салехард.

Из Березова через Обдорск в конце XVI в. русские военные отряды проникли дальше на восток, в Мангазею, т. е. в область по рр. Надыму, Пуру и Тазу, впадающим в Обскую и Тазовскую губы. Как выше указывалось, в XVI в. русские поморы ходили в Мангазею северным морским путем — морем и по рекам п-ова Ямал. А через «Камень» шли туда русские с Северной Двины и Печоры и коми-зыряне. Их целью был сбор пушнины, причем они прибегали и к товарообмену, и к обмену под видом ясака, и к прямому насилию. Они освоили речной, так называемый Казымо-Надымский путь. Поднявшись по р. Казым, впадающей в Обь против г. Березова, к ее истокам, русские положили начало открытию Сибирских Увалов; западную часть этой длинной (900 км) возвышенности они называли Красным Яром. Через короткий волок охотники за «мягкой рухлядью» переходили на истоки Надыма в его среднем течении. У устья р. Танловы (у 65° с. ш.) они поставили Надымский городок — один из промежуточных пунктов на пути к р. Таз. С верховьев Танловы русские достигли среднего течения р. Пур и немного южнее Северного полярного круга заложили Пантуев городок, ставший, правда ненадолго, центром речного пути в Мангазею. Далее на р. Таз шла уже непрерывная водная дорога вниз по Пуру до Тазовской губы.

Когда бассейн Оби был покорен русскими, правительство решило прекратить незаконные операции с пушниной, наносившие огромный ущерб казне. Уже в 1598 г. для разведки «Мангазейских мест» Москва направила небольшой отряд Федора Дьякова. На четырех кочах он двинулся из Тобольска по Иртышу, Оби и Обской губе, но достичь ядра Мангазеи, т. е. Таза, ему, видимо, не удалось. Дьяков и его спутники побывали в некоторых районах Обской губы, а зазимовали в Надымском городке. К началу зимы туда же прибыл Юрий Долгушин с партией промышленников — очевидно, они воспользовались Казымо-Надымским путем. Летом 1599 г. объединенныи отряд, вероятно, все же проследовал на р. Таз по речным системам Надыма и Пура и волокам между ними. Собрав ясак, Дьяков вернулся в Москву зимой 1600 г.
Тогда последовал приказ об организации первой русской правительственной экспедиции в Мангазею. В ней участвовала сотня тобольских казаков под командой воеводы князя Мирона Михайловича Шаховского и «письменного головы» Даниила Хрипунова. Из Тобольска летом 1600 г. экспедиция спустилась до Березова, где соединилась с 50 березовскими казаками; привлечены были и местные торговые люди. В Березове они построили морские суда — четыре коча. На них и на двух речных судах (коломенках) экспедиция вышла в Обскую губу. В пути коломенки прибило к берегу, они наполнились водой, «муку и толокно подмочило, а крупы и соль потонули». На помощь пришли ненцы. «И они [русские] поднялись на оленях и тем своим достальным запасом кормили самоядь, а сами до Мангазеи шли на лыжах...» Не выяснено, каким путем двигался отряд, несомненно лишь, что он проследовал за Пур и тут подвергся нападению: «Енисейская самоядь своровали, князя Мирона и Данило за рекою за Пурою в днище [день пути] их разгромили, и наряд, и зелье [порох], и свинец, и запасы поймали, а князь Мирон и Данило отшел [ушел]...», потеряв 30 человек. Раненый Шаховской и 60 казаков на оленях в августе 1600 г. вернулись в Березов.

Вероятно, поздней осенью он с уцелевшими людьми на лыжах вновь прибыл на р. Таз и приблизительно в ноябре начал строительство Мангазейского острога. Судьба Хрипунова и остальных участников похода не выяснена; установлено лишь, что на восточном берегу Тазовской губы произошла еще одна стычка с ненцами, в результате погибло восемь казаков.
Неизвестно, чем было вызвано нападение самояди. Предполагали, что они восстали из-за незаконных действий промышленников, проникавших в Мангазею тремя путями: только по суше — на нартах, обычно с оленьей упряжкой, и на лыжах; по суше до Березова, а оттуда водою; морем из Пустозерска, используя волоки между верховьями ямальских рек. При благоприятных ледовых условиях поморы пользовались и прямой морской дорогой, огибая с севера п-ов Ямал. (Конечно, пути в Мангазою хорошо знали обдорские остяки, но их князь отказал дать русским проводников. Правда, местные власти доверяли им еще меньше, видя «его [князя] и в остяках шатость заодно с самоядью». Опасались они даже за судьбу березовского гарнизона.

В помощь мангазейскому отряду в 1601 г. направились воеводы — князь Василий Михайлович Масальский-Рубец и Савлук (Лу-ка) Пушкин. В Тобольске и Березове на 10 больших и четыре малых судна они посадили стрельцов, казаков и пленную «литву» — всего 300 человек, но в «вожи» (проводники) им предписывалось брать, конечно, по необходимости, «зырян торговых людей и вымичь... которые Мангазейский и Енисейский ход знали и толмачить [переводить] умели». Если воеводы ничего не узнают в Березове о Шаховском и Хрипунове, они должны идти «в Мангазею и Енисею на Тазовское устье». (Следовательно, под «Енисеей» здесь понимается не река, а местность за Мангазеей, по Тазу.) Придя туда, они должны разведать с помощью зырян, где лучше поставить город. Торговым людям разрешалось закупать в Мангазее пушнину при условии уплаты государевой десятины со всей добычи и держать при себе «запасы и всякое съестное» для себя и на продажу, кроме заповедных товаров — воинского снаряжения, оружия, железных изделий и вина. Если же у торговцев находили заповедные товары, все их имущество отбиралось в казну. Добравшись до Таза летом 1601 г., воеводы выяснили, что Шаховскому все же удалось построить там город, но не в устье, а гораздо выше, — в 300 км на правом берегу реки.

Очевидно, один из участников похода составил карту Обской и Тазовской губ, датируемую М. И. Беловым 1601—1603 гг. На этом чертеже, озаглавленном «Губа море Мангазейско с урочищи», конечно, с искажением в виде огромного полуострова показана «Земля самоедская», дренируемая несколькими реками, с островом у «вершины» —    несомненно, п-ов Ямал с о. Белым у северной оконечности. На материке нанесено несколько рек, текущих в Обскую губу, в том числе Надым, отмечены поворот берега «к востоку», в Тазовскую губу, и сама губа с впадающими реками, включая Пур и Таз; изображена часть восточного побережья Гыданского п-ова примерно до широты о. Белого. Этот чертеж, впервые дающий представление о северных приморских районах Западной Сибири, имел влияние на русскую картографию вплоть до начала XVIII в.

Освоение бассейна верхней Оби

После основания Сургута вся средняя и верхняя Обь была в несколько лет пройдена русскими промышленниками. Они разведали пути к различным обским «народцам». За ними следовали сургутские казаки и объясачили всех живших по Оби остяков. От основанного в 1595 г. Нарымского острога промышленники и казаки продолжали продвигаться вверх по реке, отыскивая новые «угодные» места и новые «ясашные землицы». На средней Оби они обычно не встречали сопротивления, и к концу XVI в. русская власть распространилась почти до р. Томи. Ясак стало давать также все население по р. Кети, впадающей справа в Обь приблизительно в 100 км выше Нарыма. В 1596 г. в ее нижнем течении воевода Молчанов заложил Кетский острог. Выше Кети по Оби и ее крупнейшим правым притокам Чулыму и Томи жили «татары» — тюрко-язычная территориальная группа так называемых чулымцев. Они оказали русским более упорное сопротивление, чем коренное население средней Оби. Для борьбы с ними и, конечно, для сбора ясака на р. Томи, в 65 км от устья, в 1604 г. был построен г. Томск, сыгравший значительную роль в освоении юго-востока Западной Сибири.

В бассейне верхней Томи, по рр. Кондома и Мрас-Су, жили оседлые шорцы, по происхождению и культуре близкие северным алтайцам. Русские стали называть их кузнецами, так как их область славилась богатыми месторождениями железных руд, из которых они выплавляли железо и вырабатывали различные изделия, включая доспехи, котлы и холодное оружие — стрелы, ножи и т. д. Проникнув в их земли, русские открыли Салаирский кряж и Кузнецкий Алатау и вышли к западным склонам Абаканского хребта. Это была первая горная страна, встреченная русскими за Уралом, и покорять ее оказалось гораздо труднее, чем Западно-Сибирскую равнину, чьей юго-восточной границы они достигли и, следовательно, выяснили ее примерные размеры (площадь около 2,6 млн. кв. км).

В 1607 и 1609 гг. несколько томских казаков посылались к «кузнецким татарам» на разведку, нельзя ли у них собрать ясак, но в первый раз вернулись ни с чем, а во второй с ничтожными результатами. Разведчики утверждали, что воевать «кузнецов» очень тяжело: «Живут в крепостях в великих, и болота обошли и зыбели великие и ржавцы; а зимой живут снеги великие, и воевать их, кроме лета, из жары, неможно». Несмотря на такие сведения, воинский отряд в 40 казаков атамана Ивана Павлова ходил к «кузнецам» зимой 1609/10 г., и опять с небольшими результатами. Летом 1610 г. близ устья р. Кондомы он поставил Абинский городок — ныне г. Абагур. В новом походе, организованном в конце 1615 г., принимало участие 200 служилых людей под командой атамана Бажена Константинова и сотника Ивана Пущина. Казаки, разделившись на несколько партий, поднялись в долины рр. Мрас-Су и Кондомы, овладели рядом селений (улусов), захватили аманатов и силой начали собирать ясак. Отказывавшихся платить били, а особенно непокорных убивали. На помощь шорцам прибыло пятитысячное войско «татар» и окружило отряд русских. Выдержав 2,5-месячную тяжелую осаду, казаки вырвались с большими потерями и вернулись в Томск. Власти сочли необходимым поставить новый острог на Томи выше по течению. Только в мае 1617 г., когда в устье Кондомы был основан Кузнецк, русские укрепились в Горной Шории. Но лишь к 1625 г. кузнецкие казаки вышли на верховья р. Томь. Покорение шорцев завершилось в 1627 г., когда был получен первый ясак с жителей «Киченской землицы» — верховья рр. Мрас-Су и Кондомы.

Освоение бассейна верхней Оби началось после основания Кузнецка: в 1624—1625 гг. служилые люди из этого острога перевалили Салаирский кряж из долины р. Кондомы на запад, проникли в долину р. Чумыша и, пройдя по течению реки, объясачили население этой территории. В том же, 1625 г. из бассейна Кондомы они продвинулись к югу и собрали ясак с «новых окольных землиц», расположенных в бассейне нижней и средней Бии, правой составляющей р. Обь. Отряд, возглавляемый казачьим атаманом Петром Дорофеевым, зимой 1627 г. на лыжах отправился на р. Кондому, а оттуда проследовал на левобережье Бии и привел «под высокую царскую руку» тубаларов (тюркоязычная народность, относимая ныне к северным алтайцам).

Вероятно, к началу 30-х гг. XVII в. от инородцев русские узнали о «неясашных людях» в истоках «реки Би», берущей начало из озера (Телецкого). Задание собрать с них ясак получил сын боярский Федор Пущин. Весной 1632 г. в Томске он посадил отряд на большие лодки, спустился до устья Томи и двинулся вверх по Оби. В начале сентября, проследив более 500 км течения реки, Пущин достиг устья р. Чумыша. Здесь его встретили вооруженные «татары» и не пропустили дальше. Выдержав пятидневное сражение, казаки отступили и тем же путем вернулись в Томск. Первые достоверные географические сведения о северо-восточной части Алтая собрал сын боярский Петр Собанский. Из Томска, неизвестно каким маршрутом, во главе отряда казаков он вышел на Бию и проследил ее до истока, т. е. открыл Телецкое озеро.

Зимой 1642 г. П. Собанский вторично побывал на озере и срубил на северном берегу укрепление. Во время зимовки казаки построили лодки и обследовали южную сторону озера, лежащего среди гор в крутых скалистых берегах. Из расспросов они выяснили, что с юга в озеро впадает река Чулышман, и собрали ясак с жителей его долины. Весной после ледохода на Бии П. Собанский вернулся в Томск водой - по Бии и Оби. После его похода русским стало известно все течение собственно Оби (3650 кв. км). В следующем году в бассейн Бии отправилась крупная экспедиция, собравшая ясак с «новых захребетных земель» в междуречье Бии и Катуни.

Освоение бассейна нижнего и среднего Енисея

Пушной зверь в бассейне Таза скоро был повыбит. Местные охотники уходили на восток от сборщиков ясака, промышленники также искали новых «угодных мест» на востоке, подальше от сборщиков десятины. С Таза они перешли на Турухан и уже в 1607 г. основали в устье этого притока Енисея «Новую Мангазею» — Туруханское зимовье, на противоположном берегу которого открыли устье другого притока — Нижней Тунгуски, а в 1610 г. обследовали низовье Енисея до моря. Сидя в Мангазее, царские власти контролировали важнейший речной путь и Енисейский волок, ведущий через Турухан на нижний Енисей. Проникавшие в эту область сотнями промышленники собирали здесь в первой четверти XVII в. всеми дозволенными и недозволенными способами ежегодно десятки тысяч соболиных шкурок, иногда больше 100 тыс. За один 1621 г. в казну через Мангазею поступило около 13 тыс. соболей — дани от местного населения и пошлин от промышленников.

В 1605 г. из Кетского острога воевода Молчанов направил отряд казаков на восток, на разведку новых «землиц». Они поднялись по Кети до среднего течения и через болотистый водораздел перешли на р. Кас, принадлежащую бассейну среднего Енисея. Им удалось объясачить остяков, живших в низовьях Каса (у 60° с. ш.) и Сыма, более северного притока Енисея. Вскоре туда явились казаки из Мангазеи, считавшие эту «землицу» своей вотчиной. Между отрядами русских началась ссора; поддержанные местными жителями победили мангазейцы, которые брали с каждого чума в два раза меньше соболей, чем кетские сборщики. Вероятно, мангазейцев следует считать превооткрывателями устья Подкаменной Тунгуски, еще одного крупного притока Енисея. Через четыре года русские с верховьев Кети, воспользовавшись Маковским волоком, перешли на р. Кемь и по ней за день вышли к Енисею у 58° 30' с. ш.

На восточном берегу Енисея русские впервые встретились с тунгусами (эвенками), распространившимися на гигантской территории: на восток-до Теплого моря (Тихого океана), а на юго-восток — до р. Шилкар (Амур), впадающего в то же Теплое море. Их именем — Тунгусками — и были названы все три громадных притока Енисея. От эвенков они узнали о крупной реке в одном дне выше по течению и тем же летом достигли ее устья — это была Ангара (Верхняя Тунгуска). Выше устья Коми, на левом берегу Енисея, осенью 1618 г. казаки срубили острог Енисейск, ставший одним из важнейших русских опорных пунктов в Средней Сибири и базой для продвижения в бассейн верхней Лены и в Забайкалье. Уже в следующие два года ясак стали платить эвенки по нижнему течению Ангары и ее левому притоку Тасеевой.

Первые попытки проникнуть по Ангаре в «страну братов», нескольких племенных групп, позже объединившихся в нацию бурят, были предприняты из Енисейска. Сначала в 1623 г. казаки проследили 500 км широтного течения реки и объясачили население долины. В следующем году сын боярский Андрей Дубенской и атаман Василий Тюменец во главе отряда поднялись по Ангаре почти на 1000 км, до Шаманского порога (у 57° 10' с. ш.). Их успех летом 1626 г. повторил казачий атаман Максим Перфильев. Он не только собрал ясак с местных жителей, но и «проведал» о богатствах Бурятии. Спад воды в Ангаре не позволил ему преодолеть пороги, и он вернулся в Енисейск. Из его «скаски» следует, что «братская землица» богата пушным зверем, включая бобра и со-боля, серебром, скотом и хлебом. В следующем году у Падунского порога, в 200 км выше по течению, он заложил Братский острог, в 1631 г. перенесенный еще выше к устью р. Оки.

Летом 1629 г. пятидесятник Василий Черменинов с отрядом в 20 человек объясачил бурят, живших по долине р. Чуна, одной из составляющих Тасееву и прорезающей Приангарское плато. Казаки дошли до ее верхнего течения (у 56° с. ш.) и в начале октября вернулись в Енисейск. Выше устья Ангары по Енисею русские столкнулись с воинственными кочевыми племенами, поддерживаемыми монгольскими ханами. Для борьбы с ними казаки А. Дубенского в 1628 г. заложили острог Красный, ныне г. Красноярск. Уже в следующем году на поиски новых земель на востоке из этого острога направились две партии казаков. На лодках они спустились но Енисею до устья его правого притока р. Кан и поднялись по нему, одна — до среднего течения, а другая - до верховьев; ясак стали платить котты и камасинцы, новые малочисленные «народцы».

На верхний Енисей русские проникли в 1609 г. Для этой цели они использовали Кемчужский волок (между р. Кемчуг, бассейн Чулыма, и Енисеем), опираясь на Томск в качестве основной базы. Казаки вышли на Енисей, поднялись по его долине на 300 км и в бассейне открытой ими небольшой р. Тубы собрали ясак с маторцев и тубинцев. Таким образом томские служилые люди положили начало освоению степей Минусинской котловины, межгорной впадины с увалисто-равнинным рельефом. Однако в 1610 г. оба тюркоязычных «народца» вновь отделились от России и проход на Тубу казакам был «заказан». С этого времени в Томске начали накапливаться сведения о территориях с разноплеменным населением, лежащих к югу и востоку от него. В челобитной томских служилых людей около 1616 г. в перечне названий «великих орд», прилегающих к Томску и нападающих на поселенцев, упоминаются «черные и белые колмаки [калмыки], и киргизские люди [енисейские кыргызы], и маты, и браты [буряты), и саянцы, и тубинцы, и кучегуты [?], и багасары [басагары], и кызылы [кызыльцы]...»*. Итак, уже в первой четверти XVII в. русские завладели всеми важнейшими речными путями и волоками, ведущими от Оби на Енисей, и ознакомились с течением Енисея на протяжении более 2 500 км.

* Енисейские кыргызы, багасары и кызыльцы тюркоязычпые группы, вошедшие в состав хакасов.